ВЫГОЛЕКСИНСКОЕ ОБЩЕЖИТЕЛЬСТВО

(Выговская пуст.), крупнейший центр старообрядцев-беспоповцев, положивший начало поморскому согласию; состояло из Выговского (муж.) и Лексинского (жен.) общежительств под единым управлением. В. о. было основано в окт. 1694 г. церковным дьячком из с. Шуньга Д. Викулиным и посадским человеком из Повенецкого рядка (ныне пос. Повенец, Карелия) А. Денисовым (см. Денисовы). Названо по местоположению - Выговской «пустыни» (Выговскому суземку), находившейся на сев.-вост. берегу Онежского оз. по верхнему и среднему течению р. Выг. В посл. четв. XVII в. этот труднодоступный и незаселенный район стал местом прибежища для недовольных церковной реформой Патриарха Никона. С кон. 70-х гг. XVII в. здесь появились отдельные скиты и поселения. Большая роль в организации старообрядческого общежительства в этом регионе принадлежала монахам Соловецкого в честь Преображения Господня мон-ря, покинувшим обитель во время Соловецкого восстания 1667-1676 гг. и активно проповедовавшим «древнее благочестие» в Поморье: в частности, черному диак. Игнатию, соборным старцам Герману (Коровке) и Геннадию (Качалову), иеродиак. Пимину, иером. Пафнутию. В Выговской «пустыни» жили также выходцы из др. мон-рей: постриженик Корнилиева Комельского мон-ря Корнилий, исполнявший различные службы при Патриархах Иоасафе и Иосифе, Кирилл Сунарецкий, постриженик Юрьегорского мон-ря близ Олонца Питирим, Виталий, принявший постриг в одном из московских мон-рей, Прокопий Нижегородский.

Увлеченные проповедью монахов, призывавших к бегству из «мира антихриста», в этот регион стекались окрестные крестьяне. На протяжении 80-х гг. XVII в. миграционный поток нарастал, что беспокоило церковные и светские власти. Узнав о посылке воинской команды и желая уберечь свои жилища от разорения, часть выговских жителей под рук. Игнатия и Германа Соловецких и Емельяна Повенецкого вышла в Палеостровский мон-рь и заняла здесь оборону, затем устроила самосожжение (Палеостровская «гарь» 4 марта 1687, события повторились 23 нояб. 1688). Поток крестьянских переселенцев значительно возрос в 1691 г.- тогда на Выг пришли повенчане П. Прокопьев, А. Денисов и И. Белоутов, толвуянин З. С. Дровнин с семьей и др.

Поклонение иконе Пресв. Богородицы и панорама Выговского и Лексинского общежительств. Худож. В. Тарасов. Настенный лист. 1838 г. (ГИМ)

Первоначально в Выговском старообрядческом суземке (заселенной старообрядцами территории на Выге) существовало 2 типа поселений: мирские (напр., «становища» Емельяна Повенецкого и Викулина) и скитские (основанные иноками, в т. ч. Корнилием), в последних не допускалось совместное проживание мужчин и женщин. После пожара, случившегося осенью 1694 г. и уничтожившего все строения и запасы в поселении Викулина и А. Денисова, его руководители вместе с жителями соединились с поселением Дровнина, на этом месте на берегу Выга возникло старообрядческое муж. общежительство (ныне дер. Данилово), вскоре была построена часовня в честь Богоявления - первое молитвенное здание в этих местах.

Новое собрание принципиально отличалось от всех предыдущих: состоя преимущественно из мирян (даже первые наставники общежительства (Викулин, братья Денисовы, Прокопьев) монашеский постриг не принимали; по 1-й переписи (1723), во всем старообрядческом суземке числилось 11 монахов), оно было устроено по типу общежительного мон-ря. Идея подобной организации принадлежала иноку Корнилию (поэтому он особо почитался на Выге), именно в беседах с ним Викулина, А. Денисова и Дровнина определился выговский путь спасения «старой веры». В новом поселении действовали принципы монастырской киновии: общая молитва, общая трапеза, общее имущество. Проводя в жизнь принцип раздельного проживания мужчин и женщин, основатели пустыни выстроили обитель для женщин: сначала неподалеку от Выговской (т. н. Коровий двор), в 1706 г.- на новом месте, в 20 верстах на р. Лексе с часовней в честь Воздвижения Креста Господня (Лексинское Крестовоздвиженское общежительство, его первой настоятельницей стала сестра А. и С. Денисовых Соломония).

Для организации внутренней жизни В. о. основатели воспользовались уставами Соловецкого, Кириллова Белозерского, Троице-Сергиева и Иосифова Волоколамского мон-рей, выписки из уставов этих обителей встречаются уже в ранних выговских сборниках. Традиции древнерус. монастырской жизни Выг впитывал не только через книги, но и благодаря монахам, покинувшим свои обители в результате неприятия богослужебных реформ и переселившимся на Выг. Выговские источники свидетельствуют о том, что общежитие и церковная служба на Выге были установлены иноком Пафнутием по чину и уставу Соловецкого мон-ря. А. Денисов писал о том, что Выговская пуст. является непосредственной преемницей Соловецкого мон-ря «яко благословением, тако чином и уставом» (Денисов А. Слово надгробное Петру Прокопьеву // Выговская поморская пустынь и ее значение в истории России. СПб., 2003. С. 269). Постепенно выговцы выработали свой богослужебный устав, учитывающий отсутствие священства (изд.: Устав: Круг вселетнаго богослужения поморскаго Выгорецкаго мон-ря. Саратов, 1913).

Дисциплинарная часть выговского устава, сложившаяся в первые годы существования общежительства, получила письменную фиксацию в 20-30-х гг. XVIII в. Согласно статьям, составленным братьями Денисовыми, в общежительстве были обязательны неукоснительное соблюдение принципа раздельного проживания мужчин и женщин, присутствие на церковной службе, исполнение келейного правила, повиновение настоятелю, отказ от личного имущества; осуждались излишества в одежде, пище, украшении икон. Руководство повседневной жизнью осуществляли келарь, казначей, нарядник, городничий; круг их обязанностей также был закреплен уставом (см.: ИРЛИ. Собр. Заволоко. № 3. Л. 146-175 об.; Барсов Е. В. Уложение братьев Денисовых // Памятная кн. Олонецкой губ. за 1868-1869 г. Петрозаводск, 1869. Ч. 3. С. 85-116). В 1702 г. соборным постановлением было проведено разграничение организационных и духовных дел в руководстве общиной: киновиархом пустыни выбрали А. Денисова, духовные дела остались в ведении Викулина. Вопросами церковной службы ведал уставщик (первым эту должность занимал Прокопьев).

В. о. стало одним из главных идейных центров беспоповства. Здесь разрабатывались основные идеи этого направления в старообрядчестве: теория духовного антихриста, идея вынужденного отсутствия священства, определение «нужно-потребных» таинств (Крещение и Покаяние) и обоснование возможности их совершения «простецами», образование института духовного наставничества. Источники кон. XVII в. свидетельствуют о сложившемся к этому времени на Выге почитании старообрядческих мучеников и их мощей, об отсутствии моления за царя, о существовании обряда причащения Богородичным хлебом, об особенном совершении таинства Крещения и обряда погребения. Выговские наставники и жившие в поселении иеромонахи отправляли требы для местных жителей - крестили, исповедовали, причащали. В дискуссиях с федосеевцами, к-рые вели в первые годы XVIII в. А. Денисов, Л. Федосеев и др. выговцы, получили обоснование главные пункты разделения этих 2 крупнейших направлений беспоповства: вопросы о браке, о «торжищном брашне» (продуктах, покупаемых на рынке) и о титле на Кресте Христовом.

Первый период истории В. о., до нач. 10-х гг. XVIII в., был для выговцев одним из самых трудных. В 1698 г. выговцы обсуждали проекты перехода из гос. крестьян в помещичьи и переселения в нижегородские земли. Затяжные неурожаи и голод в 1705-1712 гг. заставили искать более подходящие места хотя бы в Поморье. В 1713 г. была предпринята последняя попытка переселения - в более плодородные каргопольские земли. Укреплению общежительства способствовали значительный рост численности жителей суземка (в 1698 - ок. 2 тыс., помимо коренных жителей это были выходцы из Москвы, Поволжья, Новгорода, Архангельска, Вел. Устюга) и поддержка со стороны местных крестьян. К кон. XVII в. В. о. располагало обширным хозяйством: были распаханы пашни по обоим берегам Выга, имелись 2 мельницы, большое поголовье скота, были организованы различные ремесла, рыбные и звериные морские промыслы на Кольском п-ове и в Поморье, торговля в Архангельске, Москве, др. городах, закупки хлеба в Поволжье и доставка его в сев. районы, позже в С.-Петербург. В дальнейшем хозяйство Выга расширялось.

Быстрому развитию В. о. способствовало изменение отношения гос-ва к старообрядчеству. Хотя провозглашенная Петром I в 1702 г. веротерпимость в отношении последователей «старой веры» имела существенные ограничения, тем не менее она дала возможность легализовать существование поморского центра. Указом за подписью губернатора Ингерманландии А. Д. Меншикова, данным в сент. 1704 г., признавалось право общины жить «по книгам московской печати давних лет выходов» и в то же время предписывалось быть «во всяком послушании, как и прочих погостов жители».

Выговское общежительство. 1-я пол. XIX в. Поморский центр. Фрагмент лубка (ГИМ)

В ходе проводившейся в 1704-1705 гг. приписки крестьян Олонецкого у. к Олонецким горным заводам выговцы были приписаны к Повенецкому заводу (в 1727 передан в частное владение); выговцев, учитывая их опыт рудознатцев, обязали к изысканию и подъему руды. Указом 7 сент. 1705 г. В. о. было признано самостоятельной хозяйственной единицей, имеющей выборного старосту и его помощника; была обещана защита от всякого «утеснения», что нашло подтверждение в указах Меншикова и Петра I 21 июля 1710 г., 12 мая 1711 г. и 5 марта 1714 г., ограждавших выговцев от притеснений со стороны светских и духовных властей. Выговцы проявили себя квалифицированными работниками, чем снискали уважение администрации Олонецких заводов: начальника заводов А. С. Чоглокова, приказчика Повенецкого завода Г. Традела, коменданта В. И. Геннина. К ним выговские киновиархи, в частности А. Денисов, не раз обращались с просьбами о поддержке, в т. ч. при притеснениях со стороны синодальных властей.

Переломным моментом в истории В. о. явились 1713-1717 годы, когда в Новгороде под арестом находился С. Денисов. Активное противодействие попыткам Новгородского митр. Иова присоединить его к правосл. Церкви могло стать причиной преследования и закрытия общежительства. Многочисленные выговские лит. памятники, относящиеся к данным событиям, раскрывают духовный переворот, к-рый пережила в этот короткий отрезок времени Выговская пуст. Выговцы осознали свою преемственность по отношению к раннему старообрядчеству и значение общежительства как оплота «древлего благочестия». Отказавшись от планов переселения в др. места, поморские старообрядцы окончательно связали свою судьбу с Выгом.

После возвращения С. Денисова на Выг (1717) общежительство пережило период расцвета, связанный в первую очередь с деятельностью киновиархов Андрея (1702-1730) и Семена (1730-1740) Денисовых. В 1717-1718 гг. развернулось большое строительство в муж. общежительстве: были выстроены настоятельская и братские кельи, более просторная часовня с трапезной, большая столовая, больница, гостиница, многочисленные хозяйственные сооружения (келарская, хлебная, нарядническая, «возачья», кожевенная, портная, чеботная, медница, кузница, плотницкая, конный двор, амбары). Архитектурно Выговское и Лексинское общежительства были организованы как мон-ри: в центре стояла соборная часовня, соединенная с трапезной, из к-рой крытые переходы вели в столовую; по периметру располагались жилые кельи, больницы, хозяйственные постройки; все строения были обнесены высокой деревянной оградой, главные ворота к-рой именовались святыми. Трудами первых киновиархов на Выге был создан старообрядческий центр с прочным экономическим и общественным устройством, со мн. институтами духовной культуры: системой образования, книжным делом, певческой школой.

В структуру старообрядческого суземка входили 2 общежительства: муж. Выговское Богоявленское и жен. Лексинское Крестовоздвиженское, с подворьями (женским на Выге, носившим название Коровий двор, и мужским на Лексе), и окружавшие их «скиты», где допускалось проживание семьями. По ревизии 1723 г., в общежительствах было записано 213 душ муж. пола (в Выговском значилось 25 дворов и 1 скотный двор, в Лексинском - 15 дворов) и 322 души в «скитах»: Шелтопорожском (11 дворов), Верхнем (13 дворов), Тихвиноборском (15 дворов), Волозерском (15 дворов и 4 двора «нищенских»), Тагозерском (13 дворов и 2 двора «нищенских») и скитах Выгорецкого верховья (13 дворов) (РГАДА. Ф. 350. Оп. 2. Д. 2373). Сохранилась рукописная карта-схема Выговского суземка сер. XVIII в. с указанием 20 скитов: Шелтопорог, Берёзовский, Огорелыши, Солотозерский, Тагозерский, Белое, Волозерский, Лопский, Тихвинский Бор, Пельяки, Сергиев, Надеждин, Корельский Бор, Егозерский, Тервозерский, Куносозерский, Тамбичозерский, Кодозерский, Ладожский, Челозерский. По материалам 2-й ревизии видно, что в Выгорецком верховье были еще отдельные поселения у Перозера, Венихозера, Икшозера, Гавшезера, Немозера, Укшезера, Пилмасозера, «на Пялемской верхотины о Калью реку» (РГАДА. Ф. 288. Оп. 1. Д. 964. Л. 179-198). Руководящим органом всего суземка являлся собор, состоявший из киновиарха, должностных лиц общежительства и выборных от «скитов». Соборными постановлениями оформлялось решение духовных и светских дел.

Развивая древнерус. традиции, Выг наполнял их собственным содержанием. В 10-30-х гг. XVIII в. прочно укоренилась традиция почитания настоятелей (духовных наставников), сохранявшаяся на протяжении всего существования Выговской пуст. и вызвавшая к жизни большое количество лит. произведений, к к-рым относятся поздравительные слова на дни тезоименитства наставников, слова надгробные и воспоминательные. На Выге бережно сохранялись автографы духовных наставников и списки их сочинений. Одним из главных направлений деятельности настоятелей общежительств было устроение богослужебной жизни - строительство храмов, обучение певцов и чтецов, развитие иконописания и литья медных икон. Сложилась традиция посещения наставниками «скитов» в дни престольных праздников.

В. о. было тесным образом связано со всей предшествующей историей старообрядчества - благодаря восходящему к старообрядческим первоучителям благословению, отношениям духовного и кровного родства с известными деятелями старообрядчества. Стремясь сохранить память о своих первых учителях, выговцы разыскали почти все их сочинения, настойчиво собирали и записывали устные предания о них. Этот материал лег в основу многочисленных исторических и агиографических сочинений выговских авторов. В 10-30-х гг. XVIII в. на Выге был создан исторический цикл о старообрядческом движении в России со 2-й пол. XVII в., к-рый включил «Виноград Российский» и «Историю об отцах и страдальцах соловецких» С. Денисова и «Историю Выговской пустыни» И. Филиппова.

Лексинское общежительство. 1-я пол. XIX в. Поморский центр. Фрагмент лубка (ГИМ)

Трудами братьев Денисовых и их учеников на Выге была собрана богатая б-ка (согласно описям сер. XIX в., данное собрание, к этому времени уже сильно поредевшее, насчитывало 194 рукописи и 212 печатных книг). Книжное собрание В. о. состояло не только из рукописных и старопечатных богослужебных книг, но также из учебной и полемической лит-ры. Наряду с собиранием древних книг и икон выговцы занимались подбором др. церковно-археологических свидетельств в защиту старой веры. Этот материал был использован при написании «Дьяконовых ответов» (1719) и «Поморских ответов» (1723). Лишенные типографских возможностей, выговцы были вынуждены возродить, и в весьма значительных масштабах, книгописное дело: в их скриптории переписывались как древнерус. произведения (преимущественно в выговских списках сохр. мн. редкие памятники рус. агиографии), так и сочинения писателей-старообрядцев, в т. ч. выговских.

В В. о. была создана единственная в старообрядчестве лит. школа, явившаяся вариантом московского барокко 2-й пол. XVII в. Особая стилистика, восходящая к древнерус. стилю «плетения словес», многообразие риторических приемов, сложный и порой архаизированный язык этих произведений предполагали высокий уровень грамотности читателей. Основатели школы, сами талантливые и плодовитые писатели, братья Денисовы воспитали плеяду учеников, к числу к-рых относятся Т. Петров, Д. Матвеев, Г. и Н. Семёновы, М. Петров, Филиппов, В. Д. Шапошников, А. Иродионов и др. В выговской лит. школе получили продолжение практически все жанры, существовавшие в Др. Руси: агиографические, историческое повествование, летописание, сказания, различные виды слов (торжественные, воспоминательные, надгробные и др.), проповеди, послания, поучения, полемические сочинения, службы, силлабическая поэзия.

Художественное наследие Выга исключительно обширно и многообразно: живописные произведения (иконы, лубки, книжные миниатюры, картины маслом), предметы мелкой пластики (резные деревянные и литые металлические иконы и кресты, предметы церковного и домашнего обихода) и прикладного искусства (лицевое и орнаментальное шитье, роспись и резьба на мебели и предметах домашней утвари из дерева, плетение из бересты). Творческое развитие древнерус. традиций, приведшее к выработке собственного стиля, получившего название «поморский», во всех видах искусства и высочайший профессионализм позволяют говорить о выговском наследии как об уникальном явлении в рус. культуре XVIII-XIX вв.

К 10-30-м гг. XVIII в. относятся также многочисленные хозяйственные достижения: полное обустройство муж. и жен. общежительств (последнее было заново отстроено после пожара 1727), организация обширной хлебной торговли, постройка пристани на берегу Онежского оз. в Пигматке (1731). Благодаря умелой политике руководителей В. о. сумело упрочить свое положение и, найдя сочувствующих в высших сферах власти, обезопасить себя от негативных последствий общегос. политики по отношению к старообрядчеству.

Подъем хозяйственной деятельности В. о. продолжался и в последующие годы. В 40-70-х гг. XVIII в. на Пигматской пристани было заведено «судовое строение» (1749), построены 2 пильные мельницы (1759, 1767), жен. и муж. больницы на Выге (1762, 1766), столовая (1768), 2 новые часовни на Выге и на Лексе (1769, 1776). По ревизии 1763 г., в Выговском старообрядческом суземке было записано 1036 душ обоего пола в общежительствах и 1640 в «скитах».

Однако данный период, связанный с деятельностью наставников Филиппова (1740-1744), М. Петрова (1744-1759), Н. Семёнова (1759-1775), А. Т. Киселёва (1775-1780), характеризуется нек-рым расстройством внутренней жизни общежительств. Несколько ранее, в 1737 г., под угрозой закрытия пустыни выговцы были вынуждены принять моление за царя. Это действие стало решающим в конфликте между иноком Филиппом и С. Денисовым, в результате к-рого в том же году образовалось филипповское согласие. Крайне негативное влияние на жизнь В. о. оказала работа следственной комиссии по доносу И. Круглого (1739-1744), в ходе к-рой должностные лица и насельники общежительств вызывались на допрос, из В. о. были взяты заложники, заключенные в Шуньге (1739).

В 80-х гг. XVIII в. начался период возрождения Выга, обновления традиций и расцвета выговских художеств. Главная заслуга в этом принадлежала А. Борисову, образованному выходцу из московской купеческой семьи, в 1780-1791 гг. являвшемуся киновиархом пустыни. В этот период возродилась традиция торжественного поминовения первых киновиархов и почитания здравствующих наставников, получили развитие различные формы почитания благодетелей. Были созданы агиографические циклы, посвященные первооснователям пустыни, к-рые включали жития, службы, воспоминательные слова, были написаны иконы соименным святым и изображения старообрядческих учителей иконного типа.

Изменилась структура хозяйства В. о.: уменьшилась доля морских промыслов, значительную роль начали играть пожертвования. Несмотря на то что продолжали развиваться земледелие (в 80-х гг. было 4 отдельных пашенных двора) и скотоводство, получаемых продуктов было недостаточно для пропитания всей братии. Изменились демографические показатели: среди жителей старообрядческого суземка стали преобладать престарелые и женщины. В кон. 80-х гг. в В. о. жили 400 мужчин, более 1200 женщин и почти 600 чел. в 5 богадельнях.

«Выговский староверский монастырь». Гравюра. 1881 г. (РГБ)

Одним из самых крупных благотворителей В. о. являлось семейство с.-петербургского купца Ф. К. Долгого. Благодаря его пожертвованиям за 2 года были заново отстроены Выговское и Лексинское общежительства и Коровий двор, сгоревшие почти дотла летом 1787 г. На средства семьи были сооружены жен. больница на каменном фундаменте на Лексе, носившая имя Феоктистовых (1780, перестроена в 1804), поморская моленная в С.-Петербурге в доме И. Ф. Долгого, на Моховой ул., к-рая являлась столичным подворьем В. о., жен. больница на Выге (1805), соборная часовня на Коровьем дворе (1810).

Усилия Борисова по возрождению жизни Выга были продолжены его преемниками: А. Дементьевым (1791-1809), К. Михайловым (1809-1825) и П. Ивановым (1825-1830). На 80-е гг. XVIII - 20-е гг. XIX в. приходится подъем выговского искусства; к этому времени относится бо́льшая часть культурного наследия В. о.- богато оформленные с обилием золота рукописи, лубки и иконы разных сюжетов. Их анализ свидетельствует о влиянии на старообрядческих мастеров городской и даже столичной культуры.

Наставники Выговской пуст. заботились о распространении своего учения и об основании поморских общин в различных районах России, в частности на Севере, в Сибири, Пермском крае, С.-Петербурге, Москве. Принимая участие в развитии горнозаводской промышленности Сибири (посланные с Выга рудознатцы вели разведку месторождений, ими, в частности, в 1723 было открыто Колывано-Воскресенское меднорудное месторождение), выговцы поддерживали возникавшие там поморские общины. Посланцами В. о. были братья Семёновы, служившие приказчиками у А. Н. Демидова, в лице к-рого пустынножители обрели заступника перед властями и щедрого благотворителя: Демидов жертвовал на Выг колокола (в 1733 и 1738) и медные слитки. Поморцы мн. регионов России на Выге заказывали заздравные молебны и заупокойные службы по своим родственникам. В «Росписи панихидам», совершавшимся в выговских часовнях в кон. XVIII - нач. XIX в., записаны семьи старообрядцев из С.-Петербурга, Москвы, Ярославля, Рыбинска, Петрозаводска.

Период с 30-х гг. XIX в. по 1857 г.- заключительный в истории В. о. Хотя в это время пустынью руководил известный деятель Ф. П. Бабушкин (1830-1842), жесткие меры правительства имп. Николая I Павловича, направленные на «искоренение раскола», резко ухудшили положение общежительства. В 1828 г. было запрещено пополнение старообрядческих мон-рей и селений путем приписки к ним людей в ревизию. В 1836 г. выговцы утратили право именоваться отдельным обществом и приобретать на свое имя недвижимость, в 1837 г.- принимать беспаспортных и приходивших из др. губерний, проводить богослужения в «ветхих часовнях» (к-рые не дозволялось ремонтировать), не разрешался колокольный звон, в 1838 г. вышло запрещение переписывать и распространять книги.

Статистические данные показывают резкое сокращение в этот период числа насельников В. о. и их имущества. По данным Н. Я. Озерецковского, в 1785 г. в В. о. числилось 1115 насельников и 700 работников. В 1828 г. в Выговском суземке проживало свыше 2,8 тыс. чел. В пользовании общежительства находилось свыше 800 десятин пахотной земли, доходы В. о. в это время составляли до 200 тыс. р. в год. По 8-й ревизии 1834 г., записных старожилов в Данилове и Лексе числилось 70 душ муж. пола и 520 жен., по 9-й ревизии 1850 г.- соответственно 20 и 252. В 1839 г. были ликвидированы пашенные дворы, числившиеся в них 16 чел. приписаны к Данилову и Лексе.

В 1854 г. началось выселение жителей В. о., не приписанных сюда по ревизии. Уехали 192 чел., еще 150 чел. вывезли с большим трудом по причине их старости и болезни. В апр. 1856 г. были закрыты и запечатаны столовые-моленные на жен. улице на Выге (бывш. Коровий двор) и на муж. улице на Лексе, 7 мая 1856 г.- выговская Богоявленская соборная часовня, 3 июня 1857 г.- лексинская Крестовоздвиженская соборная часовня. Имущество часовен было описано, частично утрачено, частично стало передаваться в единоверческие церкви Петрозаводского у., в 1862 г. оставшееся вывезено в Петрозаводск, размещено в подвалах архиерейского дома. Отдельные иконы из выговского собрания в наст. время хранятся в Карельском музее изобразительных искусств (о судьбе выговской б-ки см.: Юхименко. Выговская старообрядческая пустынь. Т. 2. С. 7-197).

Выговская пуст. являлась единственным крупным организационно оформленным центром старообрядцев-беспоповцев, сохранявшимся на протяжении более полутора столетий. На исключительное значение Выга в истории старообрядчества указывает то, что с посл. четв. XVIII в., после изменения содержания внутристарообрядческой полемики, мн. беспоповские согласия, в частности федосеевское, начинают включать Выговскую пуст. времен братьев Денисовых в родословия своих согласий.

В 1912 г. на проходившем в Москве 2-м Всероссийском соборе христиан поморского церковного об-ва был поставлен вопрос об увековечении памяти поморских отцов, основателей В. о. и поморского согласия. Собор единогласно признал, что «сохранение от расхищения и разрушения остатков Выголексинского общежительства... есть непременная обязанность церкви», и поручил советам 2-й Московской и С.-Петербургской общин обратиться к министру внутренних дел с ходатайством «о передаче Выголексинского общежительства (богадельни или больницы) вместе с кладбищами в ведение советов Второй Московской и С.-Петербургской общин» (Второй Всероссийский собор христианского поморского церковного общества. Деяния. М., 1913. С. X). Первая мировая война помешала осуществлению этих планов.

В наст. время на месте В. о. и «скитов» располагаются поселки лесорубов и небольшие поселения дачного типа, в 90-х гг. XX в. в Данилове в руинированном виде сохранялись неск. деревянных построек ок. сер. XIX в. О существовавшем здесь прежде обширном общежительстве (или деревянном городке, каким его видел в 1866 фольклорист П. Н. Рыбников) напоминает только рельеф местности.

Певческое искусство в В. о.

Становление местной традиции

Певч. дело в Выговской киновии являлось одним из важнейших составляющих местной духовной культуры. Богослужение в общежительстве предполагало ежедневную службу в часовнях, совершение панихид, молебнов и др. чинов. Для этого требовались опытные певчие, знающие устав, налаженная система обучения знаменному пению, а также певч. книги, обеспечивающие годовой круг церковного пения. Формирование необходимых условий и установление единой певч. традиции на Выге длились более четверти века. Сведения о начальном периоде содержатся в сочинениях Ивана Филиппова, Григория Яковлева, «Допросных речах» Ивана Круглого (Раскольничьи дела XVIII столетия, извлеченные из дел Преображенского приказа и Тайной розыскных дел канцелярии Г. Есиповым. СПб., 1861), «Словаре» и «Каталоге» Павла Любопытного (Исторический словарь и каталог или библиотека староверческой церкви. М., 1866; Каталог или библиотека староверческой церкви, собранный тщанием П. О. Любопытного // ЧОИДР. М., 1863. Кн. 1. Отд. 2. С. 1-66), в нек-рых выговских документах и сочинениях.

В первые годы существования В. о. с благословения соловецкого священноинока Пафнутия на Выге практиковались традиции Соловецкого мон-ря, был сформирован клир, избраны певчие, псаломщики, «конархисты» (т. е. канонархи). Уставщиком был поставлен П. Прокопьев. Однако мастеров знаменного пения, таких как Д. Викулин, Прокопьев, Л. Федосеев, Т. Петров, в этот период на Выге было мало, и на клиросах местных часовен часто пели «наслышкою». Поэтому для формирования богослужебно-певч. практики стал важным приход на Выг москвичей П. Макариева и Василия (Варлаама) (до 1700); при них совершение всенощного бдения в воскресные и праздничные дни приобрело регулярный характер.

Особое место в становлении единой певч. традиции принадлежит И. Москвитину (1680-1755), сыну священника кремлевского Успенского собора, к-рый пришел на Выг в 1719 г. уже опытным певцом. По решению отцов киновии в его обязанности вошло не только пение на клиросе в часовне и в скитах на престольных праздниках, но и обучение братии знаменному пению. Среди его учеников был и Андрей Денисов, к-рый впосл. обучал жительниц Лексинского общежительства.

В первые десятилетия XVIII в. в киновии возникла проблема выбора между наречным (см. Истинноречие) и хомовым (см. Раздельноречие) пением. Первое проповедовал протопоп Аввакум, второе было освящено авторитетом иноков Соловецкого мон-ря, к-рые не приняли новоисправленных богослужебных книг и отвергали насаждаемое повсеместно наречное пение. Первоначальная позиция в этом вопросе братьев Денисовых засвидетельствована в попытке перевести дониконовские раздельноречные певч. книги в истинноречные. Сохранилась одна наречная певч. книга, принадлежавшая Андрею Денисову (РГБ. Ф. 379. № 55: Ирмологий и Октоих). В дарственной записи киновиарх назвал ее «книгой богодухновенного ангелоподобного пения». Эта дефиниция позволила беспоповцам, сторонникам наречного пения, утверждать еще в нач. XIX в., что Андрей Денисов был адептом наречного пения. Подобная точка зрения закрепилась и в исследовательской лит-ре (Разумовский Д. В. Церковное пение в России. М., 1867. Вып. 1. С. 80; Муз. эстетика России XI-XVIII вв. / Сост. А. И. Рогов. М., 1973. С. 92-93). Между тем свой выбор выговцы сделали в пользу древнего раздельноречного пения, традиции к-рого господствовали в то время на Русском Севере. Вероятно, под рук. Москвитина выговцы проставили в имеющихся у них певч. книгах XVI - 1-й пол. XVII в. «мезенцевские» киноварные пометы, что позволило подготовить певч. материал для дальнейшего переписывания. Система киноварных помет, изложенная в трактате Александра Мезенца, на Выге была полностью усвоена, однако при этом выговцы не пользовались системой признаков, в отличие от старообрядцев поповских согласий, принявших в нотной записи и пометы, и признаки.

Богослужебная певч. практика в общежительстве изначально была ориентирована на монодическое (одноголосное) пение. Однако в соч. «Надписание о отцах выгорецкаго общежителства, которые преставися и сколки поживе лет», в статье, посвященной Москвитину, прямо говорится, что он был «славный и искусный певец старогреческаго и нотнаго треголоснаго пения» (БАН. Дружин. № 787. Л. 276). Сохранились также местные списки нек-рых богослужебных песнопений в стиле строчного и партесного пения, свидетельствующие о попытках выговцев расширить репертуар многоголосными муз. интерпретациями. Отдельным певцам на Выге была известна также и нотолинейная система записи, образцы к-рой встречаются в местных певч. рукописях и учебных материалах (Панченко. Премудрости выговских мастеропевцев).

На Выге был составлен особый поморский тип певч. азбуки, в к-рой важными разделами являлись «проучки» (упражнения), фитник и певч. строки из разных книг.

Выговские мастера пения стремились сохранить в собственной практике основные напевы и способы исполнения молитвословий. В частности, они записали образцы чтений нараспев книг Свящ. Писания. Уникальный пример письменной фиксации одной из древнейших устных форм церковно-певч. искусства представляет собой «Поморская прогласица» (БАН. Собр. Каликина. № 3).

Поморский Обиход. XVIII в. (БАН. Дружин. № 836. Л.2)

На протяжении 1-й пол. XVIII в. выговцы осуществили по всей России целенаправленный поиск, собирание древнерус. крюковых рукописей, их копирование и составление сборников песнопений на основе разновременных списков. В разных книгах можно встретить такие надписи: «Сей канон выписан ис книги певчей Обиходника писаннаго при царе Феодоре Иоанновиче, сыне Грознаго царя Ивана Васильевича», «Задостойник на Стретение Господне, глас 3, знаменной, из книги древней, полученной из Тихвина монастыря болшаго» и др. Один из певч. сборников Трифона Петрова изобилует вариантами муз. текстов, к-рые отразили процесс формирования устойчивого корпуса праздничных тропарей и кондаков и позднее вошли в «типовой» поморский Обиход: на полях рукописи встречаются примечания «сие писать», «не писать», «сие писать прежде сих тропарей» и т. п. (БАН. Дружин. № 836). В ранних выговских певч. сборниках можно встретить списки праздничных богослужебных циклов, к-рые позднее были включены в типовые поморские Стихирари. Среди них типовые нотированные стихиры служб Зосиме и Савватию Соловецким, Тихвинской иконе Божией Матери, служба новым российским чудотворцам, составленная в XVI в. иноком Григорием Суздальским и сохранившаяся в этом виде только в практике старообрядцев, и нек-рые др. службы, составляющие своеобразие поморского богослужения.

Из всего многообразия бытовавших в 1-й пол. XVII в. певч. стилей выговцы выбрали знаменный, большой, малый, демественный и путевой распевы. Репертуар демества и пути был ограничен записями распевов в знаменной нотации. Поморский библиограф Любопытный отмечал, что Москвитин «образовал в разных родах путевое и демественное пение, до того времени бывшие во многих частях и дроби недостаточные» (Каталог или библиотека староверческой церкви, собранный тщанием П. О. Любопытного // ЧОИДР. М., 1863. Кн. 1. Отд. 2. С. 33). Выговцами были усвоены соловецкий, кирилловский, тихвинский, новгородский и псковский распевы. В выговский певч. репертуар были включены и авторские распевы свящ. Феодора Христианина и его сына Феодора, архим. Исаии (Лукошко), Кирилла Гомулина. В поморских рукописях варианты распевов имеют более 400 песнопений, причем в одной рукописи может помещаться до 8 вариантов распевов на один текст. Так, песнопение, исполняемое на отпусте Пасхи «И нам дарова», известно в распевах: «малое», «путь», «демество», «столповое большое знамя» (с аненайками), «8-го гласа», «царь стих» (большой распев с хабувой), «ин розвод» (с хабувой), «путевой большей» (БАН. Чув. № 26; Дружин. № 656 и др.).

Поморские певческие книги

К последнему десятилетию XVIII в. на Выге окончательно сложились все типы книг, отвечавшие требованиям беспоповского богослужения. Основой для типовых поморских Ирмосов, Октая, Триоди постной и Триоди цветной, Праздников, Стихираря и Обихода служили древнерус. певч. книги, оформившиеся к сер. XVII в. Однако на протяжении XVIII в. в поморские певч. книги включались новые песнопения, нек-рые сборники разделялись на самостоятельные кодексы, краткие редакции заменялись полными составами книг.

Поморский Обиход. Кон. XVIII — нач. XIX в. (БАН. Чув. № 51. Л.99 об.-100)

Специфика местной богослужебной практики в большей степени отразилась на составе Обихода и Стихираря. В выговском Обиходе раздел литургии сокращен до одного песнопения - «Единородный Сын». Подборки подобнов и самогласнов, величаний, задостойников, светильнов, тропарей и кондаков, цикл певч. кафизм, служба Пасхе и чин панихиды приобрели в поморском Обиходе стабильный характер. Большинство песнопений Обихода фиксировались с устойчивыми вариантами распевов. Так, задостойники представлены путевым и большим («царь стих») распевами, величания - знаменным и путевым.

В содержании Стихираря запечатлелась выговская традиция месяцесловных памятей, поскольку в свой месяцеслов выговцы включили лишь те памяти, к-рые отмечались до сер. XVII в. Среди 209 праздничных циклов, составляющих Стихирарь поморцев, 73 посвящены памятям рус. святых, из числа к-рых выделяются памяти 28 севернорус. преподобных, особо почитаемых в киновии.

Муз. культура Выга носила в полной мере письменный характер. В период расцвета книгописания (посл. четв. XVIII - 1-я четв. XIX в.) в «скрипториях» В. о. были созданы тысячи почти идентичных певч. рукописей, в к-рых отразились главные черты выговской книжности. Они послужили образцами для списков, сделанных в др. старообрядческих рукописно-книжных центрах, а мн. поморские книги и в наст. время используются в беспоповских общинах России и за ее пределами.

Указания устава о пении

Праздники. 1815 г. (БАН. Чув. № 35.Л. 5 об.-6) Сведения о выговской певч. практике, сложившейся к нач. XIX в., содержатся в местном уставе, близком по типу к монастырским Обиходникам и соборным Чиновникам. Устав включает чинопоследования будничного и воскресного циклов и круг вселетного пения. В уставе указывается на то, каким составом песнопения пелись или читались, какие распевы звучали в обычные и праздничные дни. В нем регламентируются действия канонарха и головщиков. Имеются указания на способ произнесения текстов: «конархать», «говорить говором», «честь», «сказывать», «петь на глас», «петь по знамени», «петь пением» и др. Подробно описаны службы храмовых праздников главных часовен общежительства: Богоявления, Успения, Введения, Воздвижения, Преображения, Рождества Богородицы и Рождества Христова. В дни особо почитаемых на Выге святых «соборно», «почести ради» на молебнах пелись каноны: «на Рождество и Усекновение главы Иоанна Предтечи, на Петров день, на две памяти Николы Чудотворца, на три памяти Соловецких чудотворцев, на две памяти Иоанна Богослова». На дневных молебнах кроме обычных памятей пелись каноны соловецким святым. В книге четко распределены по чинам и праздникам те варианты распевов, к-рые в певч. рукописях не имеют точных указаний. Так, ремарки к распевам дневных прокимнов встречаются в 3 вариантах: на праздник Рождества Богородицы - «дваще обычное, третье демество», на храмовые праздники Богоявления и Успения - «дваще обычное, а в третье большим роспевом», в обычные дни - «поют на крылосех пять раз: первый и последний на правом, четырежды малой распев, а пятый всегда путевой». В подборках дневных прокимнов в певч. Обиходах помещаются все указанные в уставе варианты: «ин», «малый», «большой», «демество» и «путь». Т. о., в уставе давался «ключ» к исполнению разных версий песнопений, содержащихся в певч. книгах.

Гимнографическое творчество выговцев

Сборник духовных стихов. XIX в. (БАН. Собр. Каликина. № 20. Л. 27 об.-28) В период расцвета муз. культура Выга включала разные виды деятельности: богослужебное и внебогослужебное пение, переписывание и составление книг, обучение певч. грамоте и сочинение новых произведений. В Выговской пуст. сочинялись стихи, молитвы, каноны и церковные службы старообрядческим подвижникам и мученикам. Поморскими гимнографами был написан «Канон благодарственный… о православней вере Господу Исусу Христу» (А. Борисова и Г. Скачкова), «Канон за упокой различными образы за отеческия в вере Христове бывшия древле обычаи и законы усердно умерших. Глас 8» (неизвестного автора). Поморец Г. Карнаев (Романовский) написал 29 тропарей и кондаков разным святым, а также канон преподобным Зосиме, Савватию и Герману Соловецким. Выговцами было создано 9 церковных служб. Авторы 4 известны: Семен Денисов, Карнаев (Романовский) и Иван Антонов. Из выговских служб 2 посвящены старообрядческим страдальцам и исповедникам, в т. ч. протопопу Аввакуму, Феодосии Морозовой, Е. Урусовой, Павлу Коломенскому и др.; 6 - выгорецким отцам Корнилию Выговскому, Даниилу Викулину, Геннадию Боровскому, Петру Прокопьеву, Андрею Денисову и Семену Денисову. «Служба святым исповедникам, новым российским страдальцам», вероятно, была составлена и распета на крюках С. Денисовым. Все упомянутые службы написаны согласно правосл. уставной традиции и относятся к типу средних праздников, с праздничными вечерней и утреней (см. Знаки праздников месяцеслова). Текстам песнопений свойственны витиеватое многословие, сложность риторических конструкций, характерных для выговской лит. традиции. В текстах служб применены акростих, лексическая и звуковая анафоры, организующие песнопения внутри групп. Особенностью выговских служб являются предваряющие канон особые четверостишия. Напр., в службе Андрею Денисову: «Колена сердца моего преклоняю / Ко Владыце моему Создателю / Пение песненно отцу начинаю / Воспети церковному учителю».

Духовные стихи

На Выге укоренилась древнерус. монастырская традиция пения духовных стихов. В поэтический репертуар выговцев входило более 250 стихов с распевами. Первоначально стихи помещались в певч. сборниках смешанного состава. В них средневек. «покаянные и умиленные» стихи соседствовали с польско-укр. кантами, псалмами иером. Симеона Полоцкого, виршами свт. Димитрия (Туптало), митр. Ростовского, Стефана (Яворского), митр. Рязанского, стихотворениями А. П. Сумарокова, М. В. Ломоносова, Г. С. Сковороды и др. Богатство образцов повлияло на поэтическое творчество выговцев, создававших свои стихи по канонам гимнографических жанров, ранней рус. силлабики и даже равномерно акцентированной силлабо-тоники. Стилистически разнородным текстам соответствовали и разнородные напевы - от древних знаменных распевов до романсовых мелодий, к-рые независимо от стилистики записывались крюковой нотацией.

Певческий синодик. XVIII в. (БАН. Дружин. № 725. Л. 8 об.-9)Во 2-й пол. XVIII в. стихи с распевами выговцы объединяли в тематические подборки (подобные стихи-псальмы на церковные праздники известны по укр. Богогласникам), к-рые с кон. XVIII в. получили широкое распространение в виде самостоятельных книг - «Стиховников». В этот же период формировался выговский сборник духовных стихов постоянного состава, в к-ром доминирует принцип тематических подборок. В типовом сборнике содержатся группы стихов о пустыне, о выговских отцах, блок покаянных стихов на 8 гласов. Обрамляют подборку стихов о пустыне «Символ веры» в форме осмогласника и «Отче наш» 6-го гласа. Стихи о выговских отцах расположены по иерархии: основателям обители Д. Викулину и А. Денисову, первому уставщику Прокопьеву, последнему наставнику киновии С. Денисову. В завершающий раздел сборника вошли такие популярные у поморцев стихи, как молебный Богородице «Мати милосердо, Ты еси отрада» (свт. Димитрия Ростовского), «Плач триех отроков, роспетый рифмосложне» (переложение 136 Пс из «Псалтыри рифмотворной» Симеона Полоцкого), «Кому повем печаль мою...», «Восточная держава славнаго Киева града...» и нек-рые др. Заключает сборник Иисусова молитва, распетая на крюках.

Формы поэтических текстов выговцы черпали не только из традиц. гимнографии, но и из виршевой поэзии «Грамматики» иером. Мелетия (Смотрицкого). Сохранились образцы выговских «поэтических штудий» с просодиями Смотрицкого, представляющие собой подборки кратких молитвословных текстов по отдельным родам стихосложения: «иройском», «елегийском», «ироелегийском», «иамвийском» (Панченко. Премудрости выговских мастеропевцев. С. 214-216, 222-224). Стихотворные образцы посвящены Кресту Христову, Богородице, прп. Сергию Радонежскому, прп. Савватию, вмц. Варваре и др. и написаны по типу тропарей канона, причем часть стихов распета на крюках.

Как и мн. лит. произведения выговской школы, стихи с распевами сочинялись как отклик на конкретные события: более 20 выговских стихов с распевами, посвященных памяти А. Денисова, стихи С. Денисову, Викулину, Прокопьеву, стихи на дни тезоименитств киновиархов А. Борисова, К. Михайлова, Т. Андреева, поздравительные стихи благотворителям Выгореции Андрону Васильеву и Наталии Козминичне Галашевской, стих, сочиненный по случаю составления «Поморских ответов» («Си глаголют пустынножители Неофиту»). Стих «Псальма лексинских девиц» описывает жизнь и быт Лексинской обители в 1-й четв. XIX в. А. Денисову приписывается нравоучение в стихах «Увеселение есть юноши премудрость», среди др. авторов стихов известны С. Денисов, старица Марина, Москвитин, выговцы Косма и Трофим.

Часть литургических текстов использовалась на Выге во внебогослужебной практике - с сохранением традиц. распевов или с новыми напевами. Жанровое переосмысление литургических текстов очевидно на примере рукописного «певческого синодика» сер. XVIII в., составленного выговцами из заупокойных песнопений: стихир прп. Иоанна Дамаскина, исп. Феофана Начертанного, тропарей канонов прп. Андрея Критского и Иоанна Мавропода, митр. Евхаитского. «Певческий синодик» представляет собой оригинальную композицию из 16 стихов, оформленную заголовками, виршами и украшенную миниатюрами; все песнопения имеют здесь новые самостоятельные распевы (БАН. Дружин. № 725). По содержанию и по сюжетам миниатюр подборка тяготеет к широко распространенным в кон. XVII-XVIII в. лицевым синодикам.

Выговские стихи опираются на конкретные литургические образцы (этот же принцип распространялся и на песнопения служб почитаемым старообрядцам). Виршевые стихи созданы по типовым для того времени силлабическим и силлабо-тоническим формам и отмечены оригинальностью лит. текста. Однако их напевы в большинстве своем несамостоятельны: в их основе лежат интонации рус. духовных кантов XVII в., причем нек-рые из выговских стихов имеют общие напевы не только с рус. духовными и панегирическими кантами, но и с польско-укр. псальмами, к-рые на Выге исполнялись и записывались в одних и тех же сборниках с выговскими стихами. Так, для поздравительных виршей в дни тезоименитств выговских наставников был избран широко распространенный напев рождественской псальмы, принадлежавший к числу «странствующих» мелодий XVIII в.

Выговские мастеропевцы творили в условиях господствовавшей тогда в России ориентации на западноевроп. культуру, но им удалось сохранить и продолжить рус. средневек. традиции и творчески развить их в рамках певч. канона.

Лит.: Барсов Е. В. Описание рукописей и книг, хранящихся в Выголексинской б-ке. СПб., 1874; Сорокин А. О русском безлинейном, в частности хомовом пении // ТКДА. 1876. № 1. С. 162-199; Владышевская Т. Ф. О старообрядческих певцах Поморья // Семиотика культуры. Архангельск, 1988. С. 93-96; Петрова Л. А. Стихотворство позднего Выга // Традиционная духовная и материальная культура рус. старообрядческих поселений в странах Европы, Азии и Америки: Сб. науч. тр. Новосиб., 1992. С. 113-120; Маркелов Г. В., Панченко Ф. В. О литургическом творчестве выговцев // ТОДРЛ. 1996. Т. 50. С. 220-228; они же. О гимнографическом творчестве на Выгу // ТОДРЛ. 1999. Т. 51. С. 417-426; Казанцева М. Г., Философова Т. В. Музыкально-поэтическое наследие Поморского Севера в вятской старообрядческой традиции // Уральский сб.: История. Культура. Религия. Екатеринбург, 1998. Вып. 2. С. 81-111; Панченко Ф. В. Рукописные памятники старообрядческой певч. культуры в собрании М. И. Чуванова // Петербургский муз. архив: Сб. ст. и мат-лов. СПб., 1998. Вып. 2. С. 43-55; она же. Средневек. авторские распевы в поморских певч. рукописях XVIII - 1-й пол. XIX в. // Петербургский муз. архив: Сб. ст. и мат-лов. СПб., 1999. Вып. 3. С. 126-140; она же. Премудрости выговских мастеропевцев: (Ркп. из собр. Ф. А. Каликина) // Монастырская традиция в древнерус. певч. искусстве: К 600-летию основания Кирилло-Белозерского мон-ря. СПб., 2000. С. 205-224; она же. Становление Выговской певч. традиции: Мат-лы к изучению // Певч. наследие Древней Руси: (История, теория, эстетика). СПб., 2002. С. 325-340; Быкова О. П. Песнопения чинопоследования Пятидесятницы в поморских старообрядческих нотированных рукописях // Культурное наследие средневек. Руси в традициях урало-сибирского старообрядчества. Новосиб., 1999. С. 295-309; Плетнева Е. В. Седмичные песнопения выговских Октаев // Там же. С. 283-294; Описание рукописного отдела Б-ки РАН. СПб., 2001. Т. 9. Вып. 1: Певч. рукописи выголексинского письма. XVIII - 1-я пол. XIX в. / Сост. Ф. В. Панченко; Пособие по изучению церк. пения и чтения / Сост. Е. Григорьев. Рига, 2002; Выговский сб. духовных стихов на крюках из кол. Перетца, № 513: Описание // Маркелов Г. В. Писания выговцев: Каталог-инципитарий. Тексты. СПб., 2004. С. 281-349.

Ф. В. Панченко